Владимир Путин не прислушался к правозащитникам

В четверг президент Владимир Путин подписал раскритикованный бизнесом антитеррористический пакет законов, подготовленный депутатом Госдумы Ириной Яровой и сенатором Виктором Озеровым. Одновременно президент поручил правительству и ФСБ прояснить и по возможности скорректировать ряд технических вопросов, вызвавших наиболее острую критику со стороны IT-отрасли (подробнее см. статью на стр. 01). Путин следил за процессом обсуждения законопроекта, был в курсе высказанных замечаний и обещал при принятии окончательного решения учесть разные точки зрения, говорил ранее пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Формой такого учета, вероятно, и следует считать президентские поручения.

Однако кроме чисто технических, к закону Яровой выдвигались и претензии политического и общественного характера. Так, бывший президент Татарстана Минтимер Шаймиев и председатель парламента республики Фарид Мухаметшин были недовольны тем, что новые правила миссионерской деятельности ставят вне закона некоторые проводимые на дому традиционные мусульманские обряды. А президентский Совет по правам человека (СПЧ) в обращении к Путину перечислил еще несколько «неконституционных и противоречивых» положений закона. В частности, правозащитники раскритиковали введение ответственности за «несообщение о преступлении» и снижение с 16 до 14 лет возраста привлечения к уголовной ответственности за преступления террористической направленности, попросив Путина вернуть поправки в Думу для «тщательной проработки» всех его норм с участием экспертов и общественности.

Сноуден против

Бывший сотрудник ЦРУ Эдвард Сноуден, получивший убежище в России, назвал 7 июля «черным днем». Новый репрессивный закон «не только нарушает права человека, но и противоречит здравому смыслу», написал он в своем твиттере.

Тем не менее закон был подписан – в Кремле предпочли технические последствия политическим, поясняет близкий к администрации президента собеседник. «Неподписание имеет политические последствия, которые трактовались бы по-разному. «Президент не подписал закон о нацгвардии» – и никто уже не будет разбираться почему», – объясняет он логику Кремля. А обеспокоенность мусульман и отдельных сенаторов по поводу ограничения миссионерской деятельности была снята уже на заседании Совета Федерации, добавляет собеседник, близкий к руководству верхней палаты. По его словам, эти нормы не будут касаться традиционных конфессий, поскольку в новых поправках есть отсыл к действующей статье закона о свободе совести, разрешающей проводить в жилых помещениях религиозные обряды и церемонии.

«Мы будем следить за правоприменением и уже приступили к написанию поправок к этому закону», – сообщил «Ведомостям» председатель СПЧ Михаил Федотов. Если бы президент подписал закон и не дал поручений, то было бы хуже, уверен он: «У нас много за последние десятилетия неудачных законов, и многие из них просто не работают. Этот в какой-то части тоже не будет работать. А в той части, которая вступает в силу в 2018 г., его можно исправить».

Путин не очень любит накладывать вето, в последнее время такая практика не используется, говорит политолог Михаил Виноградов. Кроме того, принятие такого пакета под одним зонтиком имеет целью «напугать тех, кто готов напугаться»: вызвать мобилизацию критиков и одновременно оказать на часть из них деморализующее воздействие, считает эксперт: «Ощущение «все плохо и будет еще хуже» – это власти выгодно». Кроме того, Путин не стал балансировать одни группы власти с другими путем наложения вето, а обозначил, что реализация будет разноскоростной и в этом процессе какие-то поправки могут потеряться, резюмирует Виноградов.